Рассвет в волнах своих купает
Дом, полный тайн и загадок;
В его утробе воцарился
Свинцово-алый беспорядок.
Повсюду кровь; следами пуль
Усеяны тела и стены.
Разум не сразу понимает всю
Фантасмагоричность этой сцены.
Дверь изнутри
Истерзана ногтями.
Багряный хаос. И в довесок
Присыпано землей в подвале
Еще одно тело - тело неизвестной.

Головоломкою ложится
На мраморный зеленый стол
Нагая бледная девица.
Разгадывать черед пришёл.
Скальпель анатома острее,
Чем бритва дряхлого Оккама.
Раскрой секреты нам скорее,
Исполненная тайны дама!

Кожа твоя бледна, но кровь
Потоком хлещет из разрезов.
Глаза покрыты пеленой
И грубо твой язык отрезан.
Талия твоя слишком тонка,
Как будто сдавлена корсетом.
Трупная муха, твои уста покинув,
В ловушке дохнет вспышкой света.
Торф под ногтями, в волосах,
Северо-восточных болот отродье.
Жестоко сломаны запястья,
И лодыжки осколками раздроблены.

Легкие сожжены, истерзано сердце рубцами,
Но как будто некой аномальной властью
Кожа, что покрывает бойню эту, - идеальна.
Слышно, как снаружи разрастается ненастье.

Цветок дурмана в легких,
Ткани лоскут в желудке,
Что пережить пришлось ей
Перед гибелью столь жуткой?
Исписана узорами
Изнанка ее кожи,
И символы на лоскуте
На них очень похожи.

Крепнет буря,
Под ударом исполинским
Содрогнулись стены.
Да объяснение такому есть ли?!
Фонарик освещает
Открытых камер зевы.
И все покойники исчезли.

Неподвижное тело девицы нарушает
Хрупкую устойчивость колонн чертогов разума.
Набрякшую тишину как бритвой разрезает
Звоном колокольчиков, что к пальцам мертвецов привязаны.

Лифт заблокирован, лестница завалена,
Шорохи шагов, хрипы, стоны, силуэты,
Твари, чьи глаза покрывает мертвенная пелена,
Ранят нас. И чей-то шепот нам раскроет все секреты.

Из чрева салемской темницы
По лестнице увечий лютых
Взошла к райским вратам девица,
Примерив мучениц венец.
Но тела плен разбить не в силах,
Низвергнута была, покуда
Отмщенья чашу не избудет
И не простит всех наконец.

Под холстом нашей кожи проступает сеть узоров,
И мы тонем в океане вечной и безбрежной боли.
Дева Салема корёжит наши души серым взором.
Возмездие в страдании – такая ее воля.

И мучиться мы будем в ледяных кострах,
Начала нет и нет конца у этих пыток круга.
К исходу ночи псы ее цепные: боль и страх
Заставят нас самих из жалости убить друг друга.

Рассвет в волнах своих купает
Дом, полный тайн и загадок;
В его утробе воцарился
Свинцово-алый беспорядок.
На мраморном столе записка,
Кровью написаны слова:
«Причину смерти мы не сыщем,
Ибо она еще жива…».